Эрбат. Пленники дорог - Страница 71

Подставила солнцу лицо, потянулась всем телом — теплые лучи такие ласковые! И небо такое чистое, что можно было без устали глядеть на эту дивную синеву! Проснувшиеся птицы так радостно выводили на разные голоса, что хотелось засмеяться в полный голос. На душе было хорошо, а все, что мешало этому, осталось во вчерашнем дне. Вот пусть все плохое там навсегда и остается! Впереди меня ждала дорога, новая жизнь, и из всего, что наговорила ведунья, исполнится лишь самое хорошее. Странное, пьянящее не хуже вина ощущение свободы… Конец домашнему рабству! Я сбросила прежнюю жизнь, как змея скидывает с себя старую кожу, и не хочу, да и не смогу возвратиться к ней! А интересно, с чего это я опять змею вспомнила?..

— Как ты? Чувствуешь себя как? — Голос Вена за моей спиной.

Ага, стоит рядом наш воин-защитничек, тоже босой, тоже по колено в боде и отчего-то в одиночестве. Как видно, отправил обеих девиц к родителям. Можно радоваться: высокородный снизошел до разговора с простолюдинкой, да еще и самочувствием интересуется! На какой бы сосне вырезать благодарственный знак в честь такого события?

— Хорошо. Лучше расскажи, как ночь прошла? Из-за меня были какие проблемы? В памяти одни провалы…

— Да как тебе сказать… Было пару раз, что ты громко говорить стала, но после иголки (тут Вена явно передернуло) сразу замолкала. Некоторые наверняка отметили, что на нашей телеге шумновато. Мне очень неприятно говорить тебе об этом… Пару раз было такое, что Дану пришлось обнимать тебя при свидетелях. Со стороны это выглядело очень… э-э… пикантно. Кажется, твоей репутации по нашей вине нанесен непоправимый ущерб… — Вен действительно был расстроен и ему явно было неудобно говорить мне это. — Я хочу сказать, что по первой же просьбе с твоей стороны или при любой необходимости, перед кем угодно я или Дан — мы оба можем засвидетельствовать твою порядочность и самые благие намерения. И в любом случае мы остаемся твоими должниками. Позже мы сумеем достойно и в должной мере отблагодарить тебя.

Я расхохоталась, да так, как не смеялась уже много лет. Моя репутация! Слово-то какое!.. О том, как люди относятся ко мне, я перестала думать еще когда влюбилась в Вольгастра и позволила его матери смешивать меня с грязью. Дорогой Вен, моя репутация и в родном поселке несколько дней назад, после женитьбы Вольгастра, сильно пошатнулась, хотя и не по моей вине. Впрочем, не буду об этом вспоминать — все одно ничего не изменишь! Что касается обозников, то они уже не поверят никаким словам и уверениям: мы сами дали им повод думать о нас то, что видели их глаза. Да нам радоваться надо, что никто не заметил заболевшего в обозе! А что касается меня, то через несколько дней, в столице, мы расстанемся с возницами, и, скорее всего, никогда в жизни больше не увидимся. Так что пусть они думают обо мне, что их душе угодно. Но все же, хоть это и глупо, но было очень приятно узнать, что обо мне беспокоятся.

— Это уже не имеет значения, но все равно спасибо. Не ожидала от тебя…

— Прости, чего не ожидала?

— Не думала, что могу услышать от одного из вас нечто подобное. Народ вы довольно высокомерный. Люди высокого сословия обычно не снисходят до объяснений или слов благодарности с простолюдинами.

— Во всех званиях бывают разные люди. Я повидал немало и скажу тебе одно: в любом из сословий немногие отважились бы на такой шаг, как ты. Я немало слышал об этом способе лечения болезней, но сам с ним не сталкивался. Даже за большие деньги сложно найти добровольцев, согласных принять на себя чужую болезнь. Сама знаешь: после переклада выживают далеко не все. Да и не всегда они… ну, эти, из леса, идут навстречу просьбам людей.

— Давай решим так: той болезни ни у меня, ни у Дана не было. Об этом поговорили и забыли. Я пообещала Мариде помочь вам добраться до столицы. Не знаю, что такое срочное вас там ждет и спрашивать не хочу. Сочтете нужным — скажете. А насчет благодарности… Единственное, что мне по настоящему требуется на этом свете, вы мне вряд ли сумеете дать. Не сомневаюсь, что Марида рассказала вам обо мне, не стала ничего таить… Ладно, спасибо за добрые слова. Надо идти Дана поднимать, а то он спит, как убитый.

— Ну, кое в чем его можно понять. Он не спал почти всю ночь, вот его к утру и разморило. Да и ту, прошлую ночь, мы глаз не сомкнули. Ты, наверное, тоже.

— Да уж, — рассмеялась я, — в прошлую ночь прогулка по болоту была незабываемой! Впечатления у вас от первой встречи со мной, тоже, думаю, не скоро изгладятся из памяти. Кстати, а ты сам хоть немного поспал этой ночью?

— Отосплюсь позже. Я ведь солдат, привык спать тогда, когда есть время. Да и следить надо было за вами обоими, проказниками, — тут Вен весело хмыкнул, — как бы не согрешили ненароком! И за людьми в обозе тоже лишний раз приглядеть не помешает. Вот с дочками Драга и посидел, военные истории им рассказывал. Ох и надоедливые же девицы! А напугался я в позапрошлую ночь на болоте действительно крепко. Хоть мы и ждали помощи, но все равно такое твое… малоприятное появление было более чем неожиданным и даже пугающим… Скажем так: на первую красавицу вашей страны ты никак не походила!

— Вен, я не хочу лезть не в свое дело, но все же с девицами будь поосторожнее. Если хоть одна из них положит на тебя глаз — не будешь знать, как отвязаться…

— Об этом не беспокойся.

Разговаривая, мы подошли к телеге, и я разбудила Дана. Мальчишку еле растолкали, так крепко он спал. Сменила все еще не совсем проснувшемуся парню повязку на шее (старые листья подорожника подсохли, пришлось привязывать свежие), осмотрела его рану на руке. Рука, конечно, распухла, но, тем не менее, порез затягивается. Мальчишка больше не смотрел на меня так высокомерно, видимо, смирился с моим неизбежным присутствием рядом. А когда Вен, посмеиваясь, спросил, как нам понравилась совместно проведенная ночь, мы вместе с Даном одновременно и от души поддали ему кулаками по спине, и, переглянувшись, расхохотались уже втроем. Забавно, но после такой ерунды ледок между нами оказался сломан.