Эрбат. Пленники дорог - Страница 190

190

Кеира, в свою очередь, вновь интересовало, как я умудрилась обчистить герцога Стиньеде. Пресветлые Небеса, я же все ему уже рассказывала! Что, неужто все по-новой повторять? Никуда не денешься, придется…

К концу моего долгого повествования, которое я специально делала как можно более скучным, в коридоре послышался шум. Судя по тому, как чуть удивленно посмотрел на дверь дознаватель, к тому, что их во время допроса могут отвлекать, здесь не привыкли. Кто-то в коридоре шумел, причем кричал все сильнее, и не думал понижать свой пронзительный голос, который чуть ли не ввинчивался в уши. Еще через миг дверь распахнулась, и в комнату вбежал невысокий человечек, почти карлик. Ростом он не дотягивал мне даже до плеча, но шумел за троих, причем и не думал успокаиваться, а заводился все сильнее. Правда, я не понимала ни слова из его пронзительных воплей: судя по всему, он не знал языка нашей страны, и кричал на своем, которого я, увы, не знала. Страшненькое смуглое лицо с выпученными черными глазами, кожа, изрытая оспинами, непропорционально короткие ноги, но очень длинные руки… Не полный урод, конечно, но красотой обделен весьма заметно. Судя по внешности — уроженец одной из южных стран, и возраст его трудно определить. Бывает же у людей такое лицо: ему можно дать и двадцать пять лет, и шестьдесят пять. Но почему он так кричит, и отчего ему это позволяют? Странно: отчего ему можно кричать в присутствии начальника тайной стражи, отчего ему разрешили войти в кабинет во время допроса?.. Странно. Вон, оба дознавателя помалкивают, хотя, кажется, без разговоров должны были выставить человечка из комнаты. Или стражу позвать, чтоб она вмешалась и выставила этого расшумевшегося буяна. Вояр так и сидит с отсутствующим видом. Кеир, правда, открыл было рот, но тут же снова благоразумно закрыл его, не произнеся ни слова. Да кто же это, интересно, такой, раз в его присутствии предпочитает помалкивать даже могущественный глава тайной стражи?

Человечек о чем-то визгливо спросил у Кеира, и тот в ответ согласно кивнул головой, покосившись при этом в мою сторону. Этого хватило для того, чтоб вошедший затопал ногами, и, то и дело срываясь на пронзительный визг, стал орать на меня. Вошедший вместе с ним человек с такой же смуглой кожей, как у коротышки, равнодушно переводил его слова. Однако голос вошедшего достиг таких высот, что у дословно переводящего его переводчика я улавливала лишь отдельные слова:

— Ты, корова тупая…да как у тебя хватило ума… в твоей безмозглой башке… да ясно, что там никогда ничего и не было…. руки бы тебе поотрывать… идиотка… ворона бестолковая… да ты… куда смотрела… только в навозе копаться… своими косыми граблями… сам бы пришиб…да кто тебе позволил… тупой баран бы сообразил… в тухлом арбузе ума больше… ты бы еще им гвозди заколачивать стала… хоть бы что-нибудь понимала…

Оторопев от подобного натиска, я растерянно посмотрела на дознавателей. Но те благоразумно помалкивали, не произнося ни звука, лишь у Кеира при взгляде на меня в улыбке появилось легкое ехидство. Посмотрю, мол, как выкрутишься!

— Да кто вы такой? И по какому праву кричите? — я перебила на полуслове вопли коротышки. — Я никак не понимаю — в чем дело?

От моего простого вопроса человечек ненадолго потерял дар речи. Пока он на глазах наливался краской, от злости хватая ртом воздух, заговорил Кеир.

— Думаю, вам стоит познакомиться. Это Тайсс — Лен, придворный ювелир принца Харнлонгра. Именно он изготовил те восхитительные ожерелья для дочери Правителя, которые нам пришлось разыскивать. А эту женщину звать Лиана и она…

Но больше Кеир ничего не успел сказать. Человечек взвыл так, что у меня на секунду заложило уши, а затем затарахтел с такой скоростью, что переводчик не успевал переводить за ним все, что тот желал мне высказать

— Дурная башка… меня знают на всех королевских дворах… мое имя… мои работы… неудивительно, что… ты, гусыня без мозгов… как могла… я не для того сижу над работой день и ночь, чтоб… столько трудов… какая — то приблудная дура, ничего не понимающая в искусстве… кто тебе позволил… своими корявыми лапами… не способна отличить пустую стекляшку от того, что вываливается из — под хвоста мартышки… да не лиана это, а веревка, на которой мне от всего произошедшего впору удавиться… сам бы убил… одни бездари кругом… последняя дура — и та в состоянии понять своим скудным умишком… до тупой ослицы дошло бы куда быстрей… у каменного изваяния башка куда умней…

Но я его не слушала. Так этот нелепый визгливый человечек и есть тот дивный мастер, который творит волшебные, неповторимые в своей красоте изделия?! Я, если честно, представляла его красивым старцем с вдохновленным взглядом и убеленного благородными сединами. Да-а, никакого сходства с мысленно нарисованным портретом… Но, Великие Небеса, разве это имеет хоть какое-то значение? Передо мной был великий мастер, человек, наделенный потрясающим талантом, а он имеет право вести себя так, как сочтет нужным, и никто ему в том не указ. Такому человеку можно и нужно прощать все. Понимаю теперь, почему дознаватели помалкивают. Впрочем, у них в этом может быть свой интерес…

— Господин Тайсс — Лен, — срывающимся от волнения голосом заговорила я, — даже находится рядом с вами для меня — великая честь, память о которой о которой я навек сохраню в своем сердце! Не знаю, когда и кому из счастливцев в будущем Высокое Небо подарит хоть крохотную часть вашего таланта, но и при той полученной малости этот человек будет недосягаем доставшемся ему мастерством для любого из своих товарищей по цеху. Я видела ожерелья, изготовленные вашими руками. Поверьте: вряд ли кто из ныне живущих ювелиров, или из тех, кто овладеет этим мастерством в будущем, сумеет хоть отдаленно приблизиться к этому совершенству! Они — неповторимы и потрясающи в своей небесной красоте!..

190