Эрбат. Пленники дорог - Страница 339

339

— Значит, боли ты не боишься? Хорошо. Просто замечательно! Только, чтоб ты знал, моя подружка, как ты ее назвал, может снять заклятие обезболивания. Лиа, это сложно?

— Погоди… — я мысленно прошлась по лежащему на земле человеку. Хм… Адж — Гру Д'Жоор, иногда тебя нельзя назвать умным человеком. Излишнее высокомерие погубило многих, и ты, похоже, не являешься исключением. Это же до какой степени надо презирать людей, чтоб почти не брать в расчет ни их умения, ни их возможностей! Заклинание обезболивания, не спорю, эффектное, но совсем простенькое. Его ж можно мгновенно и без особых сложностей как поставить, так и снять! Да, недруг мой Адж — Гру Д'Жоор, ты, судя по всему, своих слуг и охранников держал на коротком поводке. Если что не так, то в один момент можно снять обезболивание и наказать провинившегося, да так, что мало тому не покажется! До тебя, недруг мой, разве не доходит, что подобные заклинания и другие маги могут как поставить, так и снять? Оттого и пролетаешь ты на мелочах, Адж — Гру Д'Жоор…

— Готово — я постаралась сказать это как можно более равнодушно. — Тоже мне, задачка! Теперь ты, дружок, боль почувствуешь в полной мере.

— Чего хорошего можно ожидать от бабы? Тем более от такой… Конечно, вы можете меня зарезать. Или избить. Или всего ножиком истыкать… Вам от этого что, легче станет? Давайте договариваться…

— Нет, я тебя бить не буду — усмехнулся Кисс. — Можно поступить по-другому. Самое позднее, завтра с утра здесь объявятся родственники этих мальчишек. Знаешь, что они с тобой сделают, если узнают, что их отец убит, а один из детей ранен? Законы тут свои, лесные, далекие от цивилизации… И нравы простые Вряд ли кто повезет тебя на праведный суд в столицу. Таких привычек местные жители не имеют. Думаю, ты догадываешься, как в здешних местах поступают с убийцами стариков и детей. Так что даже я тебе не завидую.

— Ну, тебе лучше знать, как поступают с теми, кто поднял руку на родителей. В частности, на отца… Что вздрогнул? Я тебя сразу признал. Жаль, что там, внизу, ты мне на глаза не попался… Думал, волосы прилизал, в хвост их убрал — и никто тебя не узнает? Как же… Это ты меня не знаешь, а я тебя и раньше в Стольграде видел, запомнил, пусть даже с тех пор и времени прошло немало. Ты приметный был, с наглой мордой, довольный жизнью и уверенный в себе, постоянно девками окруженный. Что, кончились золотые времена? Между прочим, сейчас ты тоже в розыске, и тоже по плохой статье, так что не стоит тебе угрожать мне. На одной жердочке стоим. Твоя подружка знает, в чем тебя обвиняют? Нет? Оно и понятно. Я б на твоем месте тоже про то помалкивал. Там нечем гордиться. Многие от тебя отвернутся, если правду узнают. Так что мы с тобой на равных, и нам обоим одинаково жить хочется. В общем, повторяю: давай договариваться. Ты мне — этих двух мальчишек, за которыми мы пришли, а я тебе — сведения, какие тебя интересуют. После чего мы мирно расходимся, каждый остается при своем интересе и идет своей дорогой, забывая о нашей встрече. И друг о друге тоже. Что, по рукам?

— Нет — покачал головой Кисс. — По рукам у нас с тобой быть не может. С теми, кто служит колдунам Нерга, я не договариваюсь.

— Скажите, какой чистоплюй! — оскалился мужик. — Ах да, ведь некоторые тут считают себя невесть кем! А когда папашку своего благоверного с братцем младшим едва на тот свет не отправил — ты тогда о чем думал? Уж не о том ли, как в случае их смерти состояние себе отсудить? Попытка убийства — это тебе не морковку с грядки упереть! Что, не вышло грохнуть родственничков? А папашка-то твой с той поры так и не ходит. Только на кресле с колесиками ездит. Оттого и пришлось тебе в свое время из столицы, бежать, не оглядываясь. И если так колдунов не любишь, то отчего же согласился караван рабов возглавить, который собрали по их указке? Ответить нечего? И после всего этого ты пытаешься доказать свое превосходство надо мной? Ну-ну… На публику работаешь? Только мы сейчас не на выступлении спорщиков, и аплодировать тебе никто не собирается. Давай договариваться. Что бы ты о себе не думал, но мы с тобой парни одного пошиба, и друг другу помогать должны. И подружиться бы нам не помешало. Неизвестно, как жизнь в дальнейшем повернется. Может, еще друг дружке понадобимся мало ли по какой надобности…

— Да, мы все под волей Небес ходим… А ведь и я тебя, кажется, признал, хотя до сегодняшнего дня и в глаза не видел. Приметы вспомнил в розыскных листах. Кличка у тебя Четырёхпалый, правильно? На левой ноге у тебя не пять пальцев, как у всех, а четыре. Верно? И ищут тебя, несостоявшийся друг мой, за ночные грабежи да поджоги. Долго от твоей банды люди плакали. И жертвы свои ты не жалел, свидетелей не оставлял. Помнится, почти всю вашу банду накрыли, а ты все же сумел уйти, убив двух охранников. Молодые были парни, неопытные, оттого и купились на твои байки, травить которые ты великий мастер. Что, иначе как к колдуну в услужение, некуда было пойти? Еще бы, крови на тебе столько, что о том лучше не думать.

— Хорошая у тебя память.

— До сегодняшнего дня не жаловался. Так вот, договор у нас с тобой может быть только один: ты мне сейчас, как на духу, выкладываешь все, что знаешь и о колдуне, и о его людях, и еще об очень и очень многом. Взамен я обещаю, что не отдам тебя родственникам убитого вами старика. А это, поверь, непросто. Доставлю тебя в Стольград хоть и связанного, но живого.

— Э, да ты, никак, под крылышко к Вояру решил вернуться? А чтоб он за тебя перед Правителем похлопотал, в клювике решил меня притащить?

— Ты не ответил

— Да, в Стольграде тебя давненько ждут. Прямо все жданки прождали. Чтоб в позорной клетке в другую страну отправить, туда, где твой папашка обитает. Не сомневайся: твои родственнички ой как рады будут тебя увидеть. Только в той самой позорной клетке! Да, а за родню тебя они все одно не считают, как ни старайся!..

339