Эрбат. Пленники дорог - Страница 331

331

— Парни этим камням предпочти бы нечто более основательное: хлеб или оружие — это уже сказал Кисс, даже не взглянув на удивительную игру света на крохотных гранях, не заметных обычному глазу. — И мне тоже не очень понятен твой восторг. Это просто блестящие камни.

— Камни? Да это же не просто камни. Это удивительно красивые ограненные камни. Это бриллианты!

— Хм, — пробурчал Кисс, — интересно, откуда крестьянка разбирается в дорогих камнях? Похоже, и здесь без той старой ведьмы, твоей приятельницы, не обошлось. Натаскала она тебя и в этом…

Как это — откуда? Наша семья всегда была не из бедных, кое-какие дорогие украшения имелись, причем их, тех украшений, было не так и мало. Но, конечно, больше всего о дорогих камнях мне поведал наш поселковый ювелир. Именно он частенько приносил в наш дом разные украшения на продажу, рассказывал много и интересно о драгоценностях немалой цены, учил отличать подделку от настоящего камня. А иногда и просто так заходил, приносил забавные вещицы, просто разговаривал с нами. Мне нравилось, когда этот человек приходил в наш дом: матушка отвлекалась, да и сестрица обычно подходила, в разговор вступала, причем разговоры с ювелиром занимали и ее. Наш поселковый ювелир очень любил свое дело и так интересно говорил о камнях, о том, где их добывают и с какими сложностями, что его даже сестрица с удовольствием слушала, а матушка — та и вовсе ждала его прихода, а его захватывающие рассказы о редких камнях и вовсе слушала как сказки. Да и украшений мы у него приобретали немало. Матушке все развлечение, а сестрице каждая новика — в радость…

— Кисс, не начинай, как говорит Толмач, пылить на ровном месте. И не надо считать меня полной дурой, не способной отличить драгоценный камень от дробленой щебенки. Да, не спорю, Марида меня кое-чему научила, но к дорогим камням эта ее учеба не имеет ни малейшего отношения. Мой поселок нельзя назвать небольшим, и какая-никакая, а ювелирная лавка в нем имеется. И хозяин той лавки — очень хороший человек и много чего мне поведал о камнях…

— Как же, видел я этого хорошего человека. И даже общался с ним. Я ж в ту вашу задрипанную поселковую лавку заглядывал, когда тебя разыскивал. Мне тогда деньги были нужны на дорогу, одну вещицу хозяину той лавки продал. Меня тот, как ты его назвала, хороший человек, тогда ободрал как липку! Куда там бандитам с большой дороги до этого прощелыги!

— Ну, тут я ничего возразить не могу: он с того и живет, что скупает по дешевке и продает дорого.

— Заметил.

— А то, что эти камни такие красивые — этого ты замечать не хочешь?

— Что касается этих бриллиантов, которыми ты так восхищаешься… Я их ненавижу! — в голосе Кисса, когда он произносил эти слова, было нечто, позволяющее в это поверить. Интересно, что же такое в прошлом у тебя, парень, произошло из-за этих камней, если даже сейчас ты не в состоянии скрыть своих чувств? И спрашивать про то бесполезно — все одно не ответит.

— Но почему?

— Они холодные. И от них слишком много зла.

— Зло идет не от камней, а от людей, которым эти камни нужны. Напрасно ты бриллианты не любишь. Они такие красивые! И все же хорошо, что мы забрали из дома колдуна эти камни. Дело даже не в их цене, хотя стоят они, я вам скажу!.. Просто жаль, если бы столько трудов гранильщиков было потрачено впустую. Сгорели бы они, эти камни, в том пожаре… Кисс, а ты слышал: говорят, бриллианты горят в огне…

— Да. При сильном огне они могут сгореть. Причем подчистую.

В голосе Кисса было нечто очень похожее на "отстань, это мне совсем неинтересно, и говорить о том я не желаю!". Что-то у него настроение упало, когда я о драгоценных камнях заговорила. Еще раз посмотрела на горстку сверкающих камней на своей ладони. Красиво, слов нет, но сейчас мне не до них. Так что нечего тратить время на то, чтоб впустую разглядывать эти камни, тем более, что здесь, никому, кроме меня, они неинтересны. Высыпая бриллианты назад, в мешочек, подумало: лучше бы здесь вместо всей этой тяжести оказалась пара лишних плиток пемкана. Или коврига хлеба… А то понапрасну таскаем по лесу столько лишнего, а сил у нас не так и много! Да и Кисс прихрамывает…

— Кисс, как твоя нога?

— Ничего…

— В каком смысле — ничего?

— В том смысле, что до утра пройдет.

— Понятно. Показывай ногу!

— Лиа, какая забота! Как видно, твое холодное жестокое сердце тает при виде моей несчастной, усталой, больной ноги!

— Я сказала — показывай ногу, а не болтай попусту! Давай — давай, не стоит изображать из себя робкое и стеснительное существо. Подобное тебе не совершенно идет. Вот так-то будет лучше… Угу… Все ясно… Да, не везет тебе с рубахами, парень! Прежняя ушла на перевязку, и эту ждет та же участь.

— Бедная рубашка! Только вчера ее надел… Лиа, как же ты любишь смотреть на мой обнаженный торс! Я, право, даже смущаюсь! На любые выдумки пойдешь, лишь бы оставить меня без одежды! Все больше убеждаюсь, что ты ко мне неравнодушна! А ведь я, как ты только что заметила, человек крайне робкий и стеснительный, даже теряюсь от такой бестактности и излишней настойчивости со стороны дамы! То и гляди краснеть начну… А вдруг ты еще чего запросишь? Я же не смогу отказать женщине в таком пустяке…

— Хватит зубоскалить! Снимай рубаху, я сказала! Сейчас ребята ее разорвут на бинты — надо твою ногу перетянуть как можно туже. А чтоб снять боль — тут требуется особое растирание.

— Лиа, отстань! На мне и так все заживет, как на собаке!

— Уж скорее, как на кошке… Долго я еще буду ждать, когда ты соизволишь снять рубаху?

331