Эрбат. Пленники дорог - Страница 241

241

— Хватит! — рявкнул Правитель, и женщина споткнулась на полуслове. — Достаточно! Хватит с меня ваших бредней, тем более что мое терпение подошло к концу! Я много чего наслушался от вас за эти годы, и отныне не желаю слышать ничего подобного! Именно это ваше неуемное желание посадить на престол своего сына и привело к его участию в заговоре, и к его смерти! Правда, вы этого никогда не признаете! Слишком страшно осознавать, что это именно вы, его мать, подтолкнули принца Паукейна к желанию заполучить то, что ему не положено! И только мое стремление не вносить разлад в нашу семью, надежда на то, что мой сводный брат перебесится и возьмется за ум, а также искреннее уважение к вашей родне не позволяло мне как положено одернуть излишне распоясавшегося принца. Вернее сказать, вы не позволяли мне это сделать! При малейшей попытке с моей стороны обуздать его дурные наклонности от вас сразу начинались крики о притеснении, зависти и несправедливости! А между тем его постыдное поведение давным-давно позорило и пятнало грязью всю нашу семью! Вместо того, чтоб попытаться исправить, что можно, в его поведении и воспитании, вы стояли горой за своего сына, и оправдывали такие его поступки, которые не простили бы никому другому!

— Это все пустые слова! Ты боялся! Ты до дрожи в коленях боялся моего сына! Пусть твой отец, а мой муж, перед своей смертью и не успел подписать указ о передаче престола моему, в то время еще не рожденному, ребенку, но таким было его страстное намерение! И ты обязан был исполнить это его желание! Твердое следование традициям — незыблемое правило любого Правителя! И ты должен был их неукоснительно исполнить! Я даже была согласна на то, чтоб вы правили вдвоем, вместе решали все вопросы, и делили бы власть поровну! А вместо этого ты задвинул моего сына куда-то на задворки, не допускал его ни до каких государственных дел, вмешивался во все его дела! Ты боялся его ума, авторитета, влияния!.. Хотел оставить трон только для своих отпрысков! Вот мой бедный сын и упал духом, пытаясь найти забвение хоть в чем-то ином… Что ему еще оставалось делать? И как мальчика можно винить за это? Будь твоя воля, его бы уже давно на свете не было! А знаешь, отчего ты ничего не мог ему сделать? Даже пальцем не мог его тронуть? По одной простой причине: моя семья никогда бы не простила смерти своего кровного родственника! Для нас семья — это святое! Никогда в моей родной стране не проливалось даже капли священной крови никого из семей правящих…

— Ну, надо же! — усмехнулся Правитель. Он выглядел куда спокойней кричащей женщины, и оттого его слова воспринимались много серьезней. — Следование традициям, говорите? И даже проповедуете непролитие священной крови правящей семьи? Ни капли, значит… Замечательно! Достойно всяческого подражания! Я, право, впечатлен вашей страстной речью! А вы при этом случайно не забыли никаких мелких деталей? В таком случае, не подскажете ли мне, уважаемая, каким именно образом, и с помощью каких законов, правил и традиций пришел к власти и вступил на престол ваш прадед? А дед? Или ваш достойный отец? Если мне не изменяет память, эти знаменательные события происходили лишь после того, как по приказу каждого из ваших уважаемых родственников в их родной семье были подчистую вырезаны все мужчины, все, без исключения, невзирая на возраст и степень родства. Под нож попадали даже те, кто имеет к вашей семье весьма отдаленное родство. Всем известно, что в вашей стране по обычаям Юга, в момент вступления на трон у Владыки не должно быть не только братьев, но и никакой другой родни мужского пола. Положено убивать даже своих собственных сыновей, можно оставить лишь одного, по выбору, и то для того, чтоб не нарушать престолонаследие… И вы утверждаете, что при том не пролилось не капли крови? Н-да… Как говорит ваш достойный отец: чего там жалеть, бабы других нарожают!.. Так?..

— Да как ты смеешь глумиться над святыми законами моей страны? Они куда справедливей, чем дикарские законы этой холодной страны! Как раз тебе бы, самозваный Правитель, не мешало руководствоваться ими, когда…

— Очень интересное заявление! — усмехнулся Правитель. — Следовательно, если строго соблюдать милые традиции вашей богобоязненной страны, к исполнению которых вы меня столь страстно призываете, то в момент смерти моего отца я должен был приказать сразу же удавить вас, дорогая мачеха, вместе с вашим будущим ребенком, дабы в будущем избежать возможного соперничества. Если не ошибаюсь, именно таким образом поступают в вашей стране с теми женщинами умершего Владыки, которые в момент его смерти ожидают ребенка? Или в этот закон на вашей далекой родине внесли изменения? Надо же, а я и не знал ничего о подобных поправках! А может, о них забыли вы? Тогда хочу освежить вашу память. И еще, как мне кажется, за все эти годы вы так ничего и не узнали о той стране, которой ранее правил мой отец, а теперь правлю я. Так вот, по законам и традициям нашей страны, той, в которой вы так давно живете и законы которой были обязаны принять и соблюдать, престол по наследству переходит к старшему сыну, или же к детям старшего сына. Как раз это незыблемое правило нарушать бы никто не стал. Я разрешил остаться вам обоим в моей стране и в моем дворце просто оттого, что ваш ребенок тоже относился к нашей семье, и, следовательно, являлся моим родственником. Точнее, приходился сводным братом. Я искренне надеялся, что в будущем он будет занимать достойное его рождению положение в нашей стране, встанет на защиту нашей семьи. Увы, насчет него я ошибся. Признаю это с болью в сердце. Ваша прямая вина, уважаемая, в том, что принц Паукейн так и не стал одним из нас, а вырос врагом в семье своего отца. Так что ваши многолетние крики, притязания и необоснованные требования привели к тому…

241