Эрбат. Пленники дорог - Страница 229

229

И надо же было такому случится, что этот парень умудрился чуть ли не с первого взгляда влюбиться в девицу — эрбата, да еще и рабыню вдобавок! Хозяин постоянно держал ее на цепи, как собаку, и зарабатывал тем, что на потеху толстосумам девицу доводили до приступов безумия… Что парень из рода Дейнрак в ней нашел — непонятно! Тебе поведали о некоторых особенностях мужчин той семьи? Потеряют голову от одной — и все! В общем, у бедного парня все сложилось именно так: никакая другая женщина кроме этой бесцветной тощей девицы ему оказалась не нужна. Ну, про то, как повела себя семья молодого человека, узнав о случившемся, думаю, можно догадаться без труда. Кончилось тем, что парочка, в глупой надежде укрыться от всех, сбежала в нашу страну, прихлопнув на прощание бывшего хозяина рабыни.

Какое-то время им удавалось таиться, но подобное везенье бесконечно продолжаться не могло. Однажды у девицы случился приступ прямо на улице, а ее друга рядом не оказалось. Я тогда только — только надел форму стражника, был еще совсем неопытным зеленым мальчишкой шестнадцати лет, и это был то ли пятый, то ли шестой день моей службы, а эта женщина была первым эрбатом, которого я увидел, и первым человеком, которого мне пришлось добивать прямо на той же улице вместе с оставшимися в живых товарищами. Впав в безумие, она в клочья порвала троих из нашего караула, двое из которых по возрасту были не старше меня. И я никогда не забуду того несчастного парня из рода Дейнрак, ее приятеля, когда он прибежал и увидел, что осталось от его подруги и стражников, которых она убила… Прошли годы, и с той поры я видел вещи и много хуже, и куда страшнее, но ту историю забыть не могу… Может, оттого, что в тот день я впервые убил человека. Пусть даже она была эрбат…

— А что случилось с тем парнем? Ну, с родственником лейтенанта…

— Вначале никого не попускал к ее телу… Он же с мечом прибежал… Естественно, и нам пришлось применять оружие… А что еще оставалось делать?.. Ничего, парень остался жив. Правда, ненадолго… После того, как раны на его теле стали затягиваться, родные увезли его домой. Там он и умер менее чем через год. Просто угас. Не хотел жить, как нам сказали.

— Зачем вы мне все это рассказываете?

— Чтоб ты знала: этого лейтенанта, что был здесь, я постараюсь защитить от повторения той давней истории всеми доступными мне средствами. Я, конечно, давно огрубел на своей службе, но есть вещи, которые с годами не забываются. Может, хоть чем-то искуплю свою вину перед тем, другим парнем их рода… Для того и разрешил лейтенанту увидеться с тобой, чтоб посмотреть на его поведение своими глазами и определить, как мне следует поступить дальше в этой ситуации… Нет, ну надо же было именно тебе попасть ему на глаза!..

— Вообще-то это не я ему, а он мне попался на глаза, когда мы искали, с кем бы можно было передать письмо…

— Может, в том нет ничьей вины. Просто судьба… Она иногда любит зло шутить. Или же, как говорится, карты легли таким раскладом… В любом случае я должен вмешаться, пока парень окончательно не свихнулся. Может, если не он, то его семья мне позже спасибо скажет…

— Никогда бы не подумала, что вы можете быть таким…

— Еще скажи, — чуть презрительно усмехнулся Вояр, — сентиментальным дуралеем, любящим трогательные сказки про несчастную любовь. Это полнейшая чушь. Может, в чем другом, но в излишней сентиментальности меня никто не упрекнет. В той работе, которой я занимаюсь уже много лет, любые эмоции только мешают. Сидящий в кресле начальника тайной стражи должен быть холодным и циничным человеком, с трезвой и расчетливой головой. Слюнявые истории и вытирание слез умиления — не для меня.

— Нет, тут другое. Мне и в голову не могло придти, что вы столько лет можете носить в себе чужую боль.

Вояр промолчал. Просто чуть сощурил свои глаза и отвел их в сторону. Сейчас он снова надел на лицо маску безразличия. Да-а, неплохо мужик умеет облик менять!..

— И вот еще… Мне только что пришло в голову… Здесь, в этой комнате, я только что говорила с несколькими людьми… И вы прекрасно знаете, что от эрбата в любую минуту можно ожидать чего угодно. Как говорится, никто не знает, что у него в голове перекосит в следующее мгновение… Отчего же вы позволили нам беседовать наедине? Это же опасно для них… Или… — я огляделась по сторонам. — У вас что, за стенкой где-то меткий стрелок припрятан? И не один? Или там десяток стражников сидит? Так, на всякий случай… Интересно, а вы сами не боитесь разговаривать со мной? Вдруг доведете меня своими вопросами до бешенства, и я на вас накинусь? Сами знаете, чего от эрбата можно ожидать!

— Попробуй — все так же равнодушно уронил Вояр. — Сразу на все только что заданные вопросы ответы получишь.

— Наверное, — продолжала я, — именно из-за той давней истории вы и не любите эрбатов?

— А что, их кто-то любит? Я знаю, что эти несчастные люди не виноваты в том, что стали эрбатами, но тем, кто погиб от их рук, родным и близким умерших от этого ничуть не легче. Да дело даже не в этих бедолагах, которые и без того на этом свете не заживаются. Я ненавижу тех, кто ради своих паршивых, часто сиюминутных интересов, превращает людей невесть во что, кто плодит и без того немалые беды среди человечества. Вот к таким-то у меня как раз жалости нет! Ни в малейшей степени. Превращение человека в эрбата — это, по сути, то же самое убийство, правда, растянутое по времени. Взять хотя бы тебя: и девка красивая, и трудолюбивая, и все при тебе — ан нет! И жить тебе осталось немного, и детей у тебя никогда не будет, и счастья в жизни у тебя почти не было, да и вряд ли будет, и вечной болью у кого в душе остаться можешь, хотя многие парни были бы рады тебя своей женой назвать! А в мои обязанности, помимо прочих, входит еще и необходимость таких, как ты, навечно под замок прятать! И все оттого, что кто-то жизнь себе облегчить захотел! Хотя, по правде говоря, в первую очередь за решетку надо садить тех, кто сделал вас такими!.. Так, все, хватит лирики! Не будем больше ходить вокруг да около, рассказывай правду о себе. Кто с тобой так поступил, когда, где. Обманывать не советую, я и сам кое-что выяснил, так что на этот раз будь любезна — без вранья! Иначе я буду вынужден взяться за второй способ развязывания языка.

229