— Н-да, — устало потер виски Дан, — если выяснится, что еще и егерская служба в этом деле замешана… Тогда плохо! Очень плохо! Для нас.
— Скажи прямо: не просто плохо, а хреново! Ну, если так, то я этому невзрачному коротышке нос отрежу! Чтоб на будущее знал, в какие игры можно играть, а от каких лучше держаться подальше! Он нам тогда, еще тогда, в Харнлонгре, все талдычил, что эта здоровенная картошка на его лице — их семейная фамильная черта, переходящая из поколения в поколение. Хоть в чем-то за Лию поквитаюсь!
— Это ты о ком говоришь? — не поняла я. — Кому и что резать собрался?
— Я все о нем же — о главном егере? Надеюсь, он тебя не успел очаровать настолько, что ты ждешь, не дождешься еще раз увидеть его черные глаза?
— Погоди, Вен, ты что-то путаешь! Нос у него обычный, никакой картошки на его лице я не заметила. И глаза у егеря серо — голубые, а уж никак не черные! И я с вами не согласна насчет внешности главного егеря: на мой вкус, это очень и очень привлекательный человек.
В комнатке повисло недоуменное молчание. Только было слышно, как за стенами дома шумели работающие с деревом столяры, как на улице перекликались голоса возниц, как стучали по дороге колесами проезжающие телеги. Рядом с открытым окошком пролетела стая голубей. От тишины на чердаке мне стало не по себе. Ребята тоже обменялись растерянными взглядами. Я ничего не понимала. Мы что, о разных людях говорим? Наконец, молчание нарушил Вен:
— Как выглядел этот человек? Тот, с кем ты разговаривала на постоялом дворе. Я говорю о главном егере.
— Среднего роста, немногим выше меня, подтянутый, внешне очень интересный человек. Про его глаза и нос я уже говорила. Возраст… Ну, где-то до пятидесяти лет. Густые темные волосы с проседью. Как будто инеем прихвачены… Очень красиво. Вам это хоть кого-то напоминает?
Секундное молчание, затем Дан буквально выпалил:
— А вот здесь, на левом виске, у того мужчины был небольшой шрам?
— Не обратила внимания. Впрочем, волосы у него были растрепаны, прикрывали лоб…
Молодые люди смотрели друг на друга весьма озадаченно. Затем заговорили между собой все на том же своем гортанном языке. В этот раз обижаться я не стала — они и так сейчас мне пояснят, в чем дело. Но те и не думали останавливаться, только все больше распалялись. Наконец Вен покачал головой:
— Нет. Ты меня не убедил. Не верю. Этого просто не может быть. И что он там делал, на этом постоялом дворе?
— Вам ли это не знать, дорогой граф! Не стоит задавать вопросов, ответ на которые вам известен не хуже меня. Всем знают, что его жена полгода назад перенесла тяжелейший сердечный приступ и по-настоящему все еще не поправилась. А он, и верно, мужик красивый, возраст его не портит. Наоборот, придает некий пикантный шарм. Так что у него наверняка нет отбоя от очаровательных дам, желающих оказать ему… некую любезность. А такой постоялый двор — лучшее место для встреч, о которых не стоит знать жене…
— Это все так… И все — же я не верю. Слишком невероятное стечение обстоятельств. Хотя для нас подобное было бы слишком удачно.
— О ком идет речь? — не выдержала я.
— Вот схожу вечером на встречу с капитаном — тогда скажу. Пока мы тебе ничего говорить не будем. Если ошибаемся, то хоть потом в этом не стыдно будет признаться. Иначе можем оказаться в положении полных идиотов.
— Ладно, не возражаю, — пожала я плечами. — Тогда хоть просветите меня, как на самом деле выглядит главный егерь. Чтоб в будущем не ошибиться. Мало ли что…
— Он невысок ростом, ниже тебя почти на полголовы, щуплый. Черные глаза, довольно редкие волосы, на редкость некрасивое лицо. Очень крупный нос. Вместе с тем очень умен и весьма обаятелен.
— Погодите… Это же был совсем другой человек! Ну, тот, с кем я говорила на постоялом дворе! Кто же это был, такой прыткий? Вы догадываетесь, правда?
— Можем только предположить… Думаю, вечером будем знать точно. Тогда и тебе скажем. Хорошо?
— А что мне еще остается делать? Только соглашаться!
— Мама, а кто такой эрбат?
Девочка задала этот вопрос, когда мы все видели за ужином. Стол, как всегда у Райсы, был завален всякими вкусностями, приготовленными так, что хоть пальчики облизывай. Ну, мы и уплетали так, что за ушами трещало. Как всегда, нам было хорошо и спокойно под сенью этого бедного домика. Вен опять был в центре внимания, и только что рассказал нам смешную историю из своего детства. Мы только закончили вытирать слезы от смеха, как прозвучал этот детский вопрос, и в туже секунду в комнате возникла напряженная тишина.
— Дая, перестань! Зачем тебе это знать? — растерялась Райса.
Забыла сказать, что дочку Райсы тоже звали Дая, как и мою сестрицу. Правда, девочку я называла полным именем — Даян. Ласковый, непосредственный ребенок, очень похожий на ту добрую малышку, какой сестрица была в детстве. Меньше всего я ожидала услышать от нее вопрос об эрбате.
— Но мне интересно! Днем к нам приходила тетушка Кей. Она сказала, что на этой неделе в городе поймали уже второго эрбата. А когда я спросила ее, кто это такой, то она сказала — сумасшедший. Но я знаю, что тетушка приврать любит, и не всегда говорит правду. Она, когда не знает ответа, всегда придумывает что — нибудь из своей головы. Мама, ты же помнишь, тетушка нас уже несколько раз обманывала. Вот я и хочу узнать, кто это такой — эрбат, и за что их ловят? Если это сумасшедший, то почему он ходит по улицам, а не сидит дома под замком?
Хороший вопрос! Иногда детки такое спросят, что не сразу сумеешь правильно ответить. Самое интересное в том, что все вокруг сидят, уткнулись в тарелки, и не знают, что сказать. А ведь, действительно, днем у Райсы была гостья. Я-то после обеда решила вздремнуть, так что ее приход проворонила. Насколько я поняла, это была соседка, которая приметила, что в тихом домике по соседству появились незнакомые люди и, не в силах сдержать любопытство, заскочила как бы по делу. Ну, я спала, Дан не спускался с чердака, так что все внимание нежданной гостьи было сосредоточено на красавце Вене, который в то время сидел на кухне, и, как обычно, был обезоруживающе хорош. Соседку, как сказала мне Райса, еле выпроводили, никак уходить не желала. Как бы завтра не вздумала вновь подойти… А на детский вопрос об эрбате, судя по всему, придется отвечать мне.