Эрбат. Пленники дорог - Страница 106

106

Ох, я бы тебя поставила в ворота! Да еще на солнцепеке! И заставила бы тебя всем прохожим честь отдавать, а чуть позже Вена б попросила начать муштровать тебя так, как положено по уставу, и причем чтоб в качестве личного одолжения мне — без всяческого снисхождения! Может, тогда бы у тебя ума прибавилось, а заодно и уважения к незнакомым людям. Впрочем, если кто-то до таких лет хамом дожил, то его уже не исправить.

Эти мысли вертелись у меня в голове все время, пока я шла за ним по большому княжескому двору, и искоса осматривалась вокруг. Да, ничего не скажешь: богато вокруг и красиво. Достаток хозяев чувствуется во всем: ухоженные цветники вокруг забора, мощеный фигурной плиткой двор, дорогие мозаичные окна… По моим деревенским понятиям — настоящий дворец. На дворе царила обычная утренняя суета: туда-сюда по своим делам бегают слуги, кто-то подметает двор, поваренок тащит кур на кухню… Проходящая мимо служанка скользнула взглядом по моему лицу, пошла дальше, но вдруг остановилась, и посмотрела удивленно и с любопытством. Мой сопровождающий зло прикрикнул на служанку, и та припустила с места чуть ли не бегом, но, все же, пару раз обернувшись в мою сторону. Будь я на месте служанки, чуть позже побежала выяснять у бородатого в воротах — кто же это пришел? Да она так и сделает, стоит этому хаму — домоправителю исчезнуть с ее глаз. Новости о моем появлении сейчас пойдут гулять из уха в ухо по всему дому.

Конечно, я человек деревенский, но, думаю, далеко не каждый из столичных жителей хоть раз в жизни видел такую роскошь внутри дома! Резная мебель, ковры на стенах и на полу, стоящие на полу кхитайские вазы дивной формы высотой в человеческий рост, позолота, звериные головы на стенах и чучела необычных птиц и животных, отделка стен слоновой костью… Да-а, богатство здесь на зависть! Красиво, конечно, спору нет, только вот все как-то напоказ. Хозяева будто кичатся своим высоким положением. И уюта в доме не чувствуется, не хватает домашнего тепла. Зато немалый достаток хозяев виден во всем.

Пройдя в доме князя через несколько богато украшенных комнат, хитроглазый привел меня в каморку под узкой лестницей.

— Посиди пока здесь. Вот здесь, на этом стуле. Я — к княгине.

Пока его не было, я осмотрела каморку, благо домоправитель, уходя, оставил ее полуприкрытой. Эту комнатушку под лестницей слуги использовали так же, как и я пользовала чулан в нашем доме, в поселке: сюда складывались лопаты, метлы, ведра, старые горшки, ломаную мебель… Колченогий стул, на котором мне велено было сидеть, держался непонятно каким образом и должен был рассыпаться от первого же неловкого движения.

Да, чувствуется, с каким большим уважением ты, дорогой домоправитель, относишься к небогатым родственникам хозяев! Ведь если судить по моему внешнему виду, то у меня за душой и медяшки ломаной нет. А может, таким образом пытаешься возвыситься в собственных глазах, походя пиная более слабых? Какая благодать для души, когда бедная родня хозяев не может достойно ответить, как ты того заслуживаешь, так? Или же просто рад потоптать того, кто не может противиться хамству? Приятно тебе, судя по всему, унижать других! Похоже, этот тип из тех, кто встречает гостей по одежке. Спорить готова, заявись я сюда в дорогом платье и с украшениями немалой цены, ты бы, дружок, хвостом передо мной юлил, и в глаза умильно заглядывал, изображая преданную собаку. Хороший, тетушка, у тебя слуга, почтительный! Где хоть такого и нашла? Этакое сокровище не сразу откопаешь, его растить надо, показывая пример. Ну да провались он куда подальше, вот уж кто мне до омерзения не понравился! Не выношу хамов.

Я осторожно выглянула из каморки. Так, что мне там рисовала на бумаге лекарка? Она здесь несколько раз была: заболевших слуг лечила. К хозяевам ее, правда, не пустили — для господ свои лекари имеются, врачи иноземные. Лекарка в те нечастые посещения отметила для себя, что и где расположено в комнатах для челяди. Запомнила не специально, а так, на всякий случай. И вот — пригодилось… Да, точно: каморка, в которой я сижу, находится под узенькой лестницей. Этой лесенкой пользуется только обслуга; чуть дальше, за дверью, находятся помещения для прислуги, а за ней — выход на задний двор. Именно по этой лесенке, а не по главной, обязаны ходить слуги, когда в доме есть кто из хозяев: княгиня, говорят, не выносит, когда на главной лестнице ей попадается на глаза кто из челяди — не по чину, мол, им тут ходить! Спасибо вам, Пресветлые Небеса! Похоже, что этот грубиян, сам не желая того, привел меня именно туда, куда мне и требовалось попасть для начала. А отсюда я уж прошмыгну выше, на третий этаж этого дома, туда, где расположился на отдых у гостеприимных хозяев сиятельный герцог Стиньеде. Наверх, кроме этой узенькой лестницы, ведет и широкая главная лестница, устеленная коврами, да только мне не она нужна. Конечно, лучше бы по ней до комнаты графа добраться, да вот только начинается эта лестница в большом зале напротив входных дверей, где почти всегда хоть кто-то, да бывает. Еще раз перебрала в памяти, где и что находится в доме. Остается надеяться, что лекарка ничего не напутала, или не забыла.

Когда вернулся домоправитель (спускался от княгини по главной лестнице — а то как же, он в этом доме находится выше слуг!), я по-прежнему сидела на чуть живом стуле в каморке. Встав напротив меня, этот хам опять стал смотреть на меня все тем же полупрезрительным взглядом, так же кривя тонкие губы, и вновь покачиваясь с пятки на носок. Молчание затягивалось, ждал, наглец, пока я с ним не заговорю. Ладно, мне не сложно и первой начать.

106